Петербург - Страница 218

218

Но все только начиналось.

За грохотом залпов пропустил начало штурма вала. Только взлетевшая ракета, хорошо видимая в тени зарождающегося дня, дала понять — наши уже не валу. Пальба линкоров стихала, и стали слышны частые выстрелы и взрывы уже в глубине крепости.

Башни канонерок водили стволами, ожидая красной ракеты, означающей очаг сопротивления. В рассветных сумерках вся верхняя палуба канонерок покрылась темными тенями глазеющих матросов — все ждали результатов нашей авантюры.

Сгрыз ногти до мяса. Совсем плохо с нервами стало. Надо срочно заниматься рациями — хуже нет, чем ждать важных известий.

Рассвело. Внутри крепости не стихал бой, редко бухали пушки свеев и, гораздо чаще — наши пушки. Разрывы мин стали реже.

Встряхнулся. Чего сидим? Кого ждем? Раздал приказы — начать силами матросов выгрузку на берег дополнительного комплекта боеприпасов. Упаковывать в тюки для переноски одним человеком. Носильщикам быть готовыми к выдвижению, как только придут вести от штурмовиков. На берегу вновь начал образовываться людской муравейник, на этот раз не скрытый пологом ночи. Очень вкусная наживка. Но рыбка так и не клюнула — вылазки защитников крепости не последовало. Напрасно Гонец выцеливал подступы к припасам башнями правого борта. Вместо вылазки на берег буквально примчалось капральство полка корпуса. Одна лодка отчалила от берега к Духу, а черная масса бушлатов носильщиков, расцвеченная серой парусиной тюков и деревянным блеском ящиков — потянулась внутрь крепости. Теперь надо подготовить прием раненных, которых должны вынести носильщики.

Да, это расточительство, создать опасность потерять обученных матросов. Но у нас есть только один шанс взять город — давить не переставая, вышибая у противника даже мысль об организованном отпоре, пользуясь замешательством и бессонной ночью свеев. На вторую такую артподготовку у нас просто нет сил. Или берем город сегодня, или уходим.

Капрал, прибывший с берега, отчитался о сражении. Несмотря на его бравый доклад — сделал вывод — пятьдесят на пятьдесят. Наши эффективнее, но свеи лучше знают город. В уличных боях это значительное преимущество — встречать неожиданным залпом выбежавших из-за поворота, а потом отступать. Приказал капралу передать — мин не жалеть, использовать их как гранаты, бросая за углы. Потери и так большие, особенно среди самых слабо обученных абордажных нарядов линкоров.

К обеду бой в городе начал стихать. Точнее, разрозненная стрельба уже не создавала впечатления единого боя, скорее, очагов сопротивления. С берега на корабли и обратно шел сплошной поток. Раненных на корабли везли много, боеприпасов на берег мало. С запасами просчитался и тут — у меня практически ничего не остается на штурм Ниеншанца. Вот ведь …! …!

Разрозненная стрельба продолжалась до вечера и всю ночь. Изгрыз ручку, даже несмотря на ее усиленный корпус, затероризировал офицерский корпус. Сорвал злость на пленных, по вине которых Выборг не сдался — хотя понимал, что они тут совсем не причем. Утром был уже на берегу, прыгая с камня на камень и ожидая очередного капральства. Никаких больше отговорок, что там опасно! Мне с самим собой жить гораздо опаснее!

Выборг пал. Сомневаться в этом уже не приходилось. За стенами города отчетливо чувствовался горький привкус поражения. Он витал в воздухе, вместе с дымами пожарищ, которые никто не тушил, он прятался в закрытых наглухо домах, вместе с напуганными и затихшими жителями. Он поднимался вместе с запахом над лежащими не прибранными телами. Город пал, хоть замок еще и сопротивлялся. Еще вспухали стрельбой отдельные дома. Но принципиально это уже ничего не решало.

Нашел около замка полковника корпуса. Принял доклад, хотя и так все было понятно. Не долго думая, назначил его временным комендантом города, до приезда Петра. Поставил задачи — собрать группы из капральств и матросов, пожары потушить, убитых похоронить, организовать защиту крепости и патрули. Все, как обычно, надо сделать вчера.

После обеда вернулся к эскадре. После обеда — это фигура речи. Последний раз вроде вчера ужинал. Это солдаты обед заслужили, а меня надо сажать на хлеб и воду за подобную организацию кампании. Ведь мало взять город — его еще и удержать надо.

Уже к вечеру все утята уходили за уткой-мамой, в виде Гонца, к Нарве — забирать два полка корпуса для перебазирования в Выборг. Раз под Нарвой встал лагерем Репнин — Нарва обойдется своими силами.

Три дня в городе наводили порядок. Одна за другой начали всплывать проблемы большого города — от банального — чем кормить, до настороженного — когда придут свеи отбивать город?

Шесть линкоров отправил на базу — нечего им тут бездельничать, а база у нас почти голая. Передал письма для Ганзейцев — нужны караваны и для Выборга, список составлял весьма приблизительный — комендант закрылся вместе с остатками гарнизона в замке, а иных руководителей города искать было некогда. Меня Петр на Неве ждет. Точнее не ждет, но, сказав «А» надо договаривать и все остальное.

На второй день была робкая попытка горожан напроситься ко мне на прием. Спихнул их на полковника, даже не поинтересовавшись, чего они хотят. Единственно, что сказал во всеуслышанье этим просителям — город комендант сдать на почетных условиях отказался, и теперь, все жители будут наказаны. Как именно — решит государь, когда посетит свои новые владения. Хотя, из истории своего города помнил — Петр просто выселил весь город и всю округу, поселив на освободившиеся места русских. Можно назвать это как угодно, но после этой ротации — Выборг стал верным государю городом, и оставался им все время. Стоит провернуть эту же операцию с Нарвой, а потом … не буду загадывать.

218