Петербург - Страница 150

150

За наказанием должно следовать награждение — этого у Петра набрался. Подписывал наградные списки экипажам по результатам учений. Потом еще лично наградил некоторых канониров. Молодцы! Будут у меня первые в разряде «канонир-снайпер». Соскучился народ за зиму по лихим развлечениям. Хотя, рубить такелаж на судне своей эскадры, взятом на абордаж — было явно лишним, увлеклись абордажники. Ничего, до Константинополя доковыляем, там и починимся.

На подходе к Босфору приказал идти малым ходом, высматривая ориентиры. Где-то здесь.

— Мартин, паруса долой, эскадре лечь в дрейф.

Подняли на флагмане флаги сбора, дождались прибытия капитанов. Собрал всех на палубе.

— Господа офицеры, запомните это место.

Сделал паузу, всматриваясь в дымку, слегка размазывающую очертания берегов. Чуть левее, все же.

— Именно тут русский морской флот понес первые в своей истории потери. Здесь лежат восемь наших фрегатов, а недалеко от них — клипер Орел. Корабли, принесшие нам переломную победу над османским флотом. Почтим память героев. И будем чтить ее каждый раз, проходя рядом с этим местом, пока будет жив хоть один моряк черноморского флота!

Сделал еще паузу. В груди давило. Выполнившим свой долг до конца — хорошо и покойно, а вот адмиралу, втащившему их в этот долг за уши ….

— Разойтись по кораблям, подготовить экипажи к парадному прохождению, и отдачи салюта месту гибели героев русского флота тремя холостыми залпами.

Развернулся, и, не глядя, ушел под палубу, в свой закуток, оккупированный Таей и нашим почти постоянным гостем Ермолаем.

— Давайте, Тая и отец наш, помянем ребят, легших в чужое море, но сделавших его нашим. Вот ведь, как выходит — чтоб новые земли стали нашими, обязательно приносим человеческие жертвоприношения. А ты говоришь — христиане. Язычники мы.

Заметив, как Ермолай в грудь духу набирает, для отповеди, махнул рукой.

— Прости отче, не хочу спорить. Ты, конечно прав, по-своему. А ребятам уже все равно. Давайте помянем лучше. Это ведь не ИМ надо, это надо нам. Пока живые помнят о цене их жизней, есть шанс, что они не спустят эти жизни в выгребную яму, не пропьют и не прогуляют. Будем помнить!

Пока говорил, достал из парусиновых кармашков бортового шкафчика четыре чарки, а из рундука бутыль хорошо перегнанного химического реактива для заводов. Разлил. Одну поставил на стол, привычно обернув веревочной петлей. Жаль, хлеба нет. Но после первой не закусываем. И ребята не закусывали.

Выпили. Посидели.

Поднялись на палубу. Эскадра одевалась парусами, и на палубах сквозь паутину такелажа, виднелись ровные ряды матросов. Строй приходил в движение, заваливаясь мачтами на левый борт, будто кланяясь, теперь уже историческому месту. Гулко ударили три первых залпа флагмана. Эхо выстрелов покатилось по морю, и вслед за ним по волнам поплыли серые облачка. Громыхнуло сзади, потом еще и еще и еще … Будьте спокойны ребята, нас теперь много, нам пока не ставят палки в колеса свои же адмиралы, вы дали нам время научиться… Теперь порвем любого, кто соберется помахать кулаками после драки. Мир вам.

Строй кораблей уходил к Босфору, оставив за кормой плывущее над водой пороховое облако, укутавшее место первого боя и первых потерь русского флота. Настроение было … серьезное. Теперь можно и с османами поговорить, и с испанцами, и с французами. Если они, конечно, не передумают.

Заходили в пролив, будто и не прошло двух лет. Навалились воспоминания. Так и простоял весь день, привалившись к фальшборту на баке.

Но в одну реку не входят дважды — Константинополь показал это весьма ярко. Вроде город и прежний, но внутри уже все по-иному — улицы полны народу, гул толпы, крики, слышимые от самой бухты. От кораблей в бухте тесно, место у причалов охранять приходится, а то местные торговцы, постоянно пытаются «на минуточку» причалить и разгрузиться. Чувствую, быстро мне тут проблемы не решить.

Как в воду глядел. Понимаю, что накопились вопросы к «представителю государя», но не в таком же объеме! Даже с гроссмейстером посидеть по-дружески не дали. Чего мы за один вечер обсудить могли? Так … поговорили просто. Он мне своих проблем накидал, в ответ загрузил магистра своими болячками — мне нужны грамотные люди, и в банк и в больницы, и просто нужны люди …. В результате решили, ну их, эти дела — подумать то подумаем, что сделать можно, а пока лучше … вино продегустируем, из запасов магистра. Оно мне еще в прошлый раз понравилось.

Думаете, дали спокойно посидеть? Зря мы пить начали — у русских на это дело нюх, Головин появился буквально в течение получаса, еще и француза какого-то из послов привел. Пришлось говорить о делах. Так сказать, с корабля на бал.

Ничего страшного, кстати, не происходило — зря Головин так нервничает. Мало ли что османы говорят и насколько наглеют. Магистр сказал, что переброски войск через пролив нет, патрули кораблей высадку десанта не засекали — а значит, нет у осман сил на штурм Константинополя. Говорить они могут что угодно, у южан язык всегда был хорошо подвешен — это не повод верить всему, что они расписывают. Хотя, безусловно, ничего не мешает провести несколько превентивных действий. Ученья флота, ученья войск, посулы, опять же. Это все и без меня прекрасно известно. Спрашивается, чего тянули? Ладно еще Федор Алексеевич, но гроссмейстер то давно должен был нечто крупномасштабно-военное учинить. Подробно говорить об этом при французе не стал, успеем еще.

Что касаемо француза, тут дело было понятным и очевидным, еще из аналитики штаба флота. Даже без нее, очевидно, чего хочет Франция, на пороге войны.

150