Петербург - Страница 109

109

Значит неделя.

12 июля 1700 года ушел с первой партией призов и Ястребом в Копенгаген, оставив Питера на хозяйстве, с задачей вытянуть за неделю все, что вытянется, но не жадничать. Острейшим вопросом стали призовые команды. Сняв с кораблей половину матросов, из полуторных команд, наскребли 130 человек вместе с десятком юнг. Забрал и два капральства пловцов — фарватер они почистили, и делать им тут было нечего. Поручил пловцам вести трофейный фрегат под командой боцмана. Хоть это был и не их профиль, но морпехи у меня командам помогают во время плаванья, и представление о деле имеют. Потихонечку доведут, заодно и потренируются.

С трудом увели с рейда два линкора и фрегат. Если погода испортиться — призы мы, скорее всего, потеряем. Надо клянчить у датчан команды, и торговаться за призы, которые не сможем быстро вытащить. И предмет торговли нарисовался — как никак, но мы воевали под датским вымпелом, хоть и под своим флагом, оставалось решить — как будем делить шведские корабли. Но это все слова и маневры. Настоящая опасность стоит за проливом Эресунн, в лице англо-голландской эскадры. Получив информацию о том, что тут десятки шведских кораблей — они могут пойти на прорыв, чтоб блокировать место боя и вернуть корабли шведам. Ведь усилить Данию им хочется еще меньше чем мне. А в стойкости датского адмирала у меня есть обоснованные сомнения. Тем более что с датчанами англичане могут просто договориться о взаимных уступках, и моя эскадра останется один на один с союзным флотом. Такой расклад категорически не нужен. А чтоб мысли данов приняли нужное мне направление — придется вспомнить про грязные технологии. Ненавижу политику. Но англичан надо убрать отсюда любой ценой.

Любой. Передернулся от похоронного звона, звучавшего в этом слове. Прав был гроссмейстер мальтийцев — проклянут меня. Сам и прокляну. Но только когда все сделаю.

Жаль, что никогда не узнаю результата размена себя на будущее.

13 июля бросили якоря в бухте Копенгагена. Сутки шли какие-то 50 километров.

Нас встречали с помпой, так как вернувшиеся вперед нас датчане новость о разгроме шведского флота в себе не утаили.

Адмиралтейство думало, как реагировать, народ ликовал, мои команды искали, где бы выспаться — обычная картина победы.

Датские военные изображали ликование вместе с народом — встречали нас пальбой пушек и приветственными криками. Не обольщался, так как первым делом переговорил с адмиралами о помощи нам датскими командами и записи наших призов в датский орден, но под русским флагом. Датчане отвечали уклончиво, а при слове призы откровенно морщились. По растерянному виду было понятно, что их мысли крутятся вокруг одного — «А не опаснее ли лекарство самой болезни? Не пора ли на помощь англичан звать против этих бешеных корабликов?». Ко мне внимательно присматривались, будто ожидая, что вот-вот у меня пена изо рта пойдет, и всех покусаю. Тяжело вздохнул — уговорами не получается, а времени мало. Запускаю план «Б», пусть теперь они сами меня упрашивают принять их помощь.

Несмотря не некоторый холодок, возникший между нами и адмиралтейством — поражение шведского флота, везшего десант в Копенгаген, праздновали бурно. Именно поражение шведского флота, а не победу нашего. Вот такие нюансы. Но большинству датчан на эти политические игрища было плевать, и нас все же пригласили на этот праздник в главной роли.

Торжества получились знатные, датчане даже заставили нас ночью репетировать. Что энтузиазма усталым командам не добавило. С утра 14 июля мы маршировали по городу, вместе с датчанами, разумеется, и участвовали в торжественном построении. Много музыки, много речей. Весь город собрался посмотреть это представление. Запустил план «Б». Долго говорил, оставляя паузы для переводчика, как Россия и Дания, плечом к плечу, братья навек и Зунд нам по колено, что местами недалеко от истины. Домашние заготовки. Народ воспринимал благосклонно. Далее углубил эмоциональный фон. Награждал своих матросов и нескольких датчан с галиота-проводника. Какая разница за что! Денег много, можно и широкие политические жесты демонстрировать. Будем считать, датчане выполнили наш план, так же, как мы выполняли план датских адмиралов.

Но это была прелюдия. Далее, при скоплении всего города объявил, что мои моряки заслужили отдых, и на неделю отпускаю их в город. Не всех, конечно, но многих. А капральства пловцов в полном составе. Моряки кричали «Ура», горожане поддерживали крики просто за компанию. Переждал. Толкнул речь — что надеюсь, дружественные датчане не обидят моих моряков, а наоборот, будут их поить и оберегать. Посмеялись. Добавил, что остался совсем без моряков, а мне надо. Много. И готов хорошо заплатить наемным матросам. А датское адмиралтейство, безусловно, охраняя интересы Дании, матросов пока не дает. Так что … «Не будет ли любезен глубокоуважаемый джин …».

Самое интересное — что это все была дымовая завеса. Прибегут ко мне датчане наниматься — хорошо. Если нет — ничего страшного. Главное, что все мои матросы будут в городе.

Капралам пловцов велел собирать своих подчиненных на призовом фрегате и ждать меня со званного обеда. А пока пусть они еще раз по фрегату полазают.

Не рассчитал с обедом. Заставил ребят ждать почти до ужина. Но с торжеств было не сбежать, меня там плотно обложили. Зато байка о непобедимом адмирале Питере фон Памбурге начала самостоятельную и бурную жизнь. Как мог, украсил ее подробностями, где адмирал, поддерживая одной рукой израненного и истекающего кровью рулевого, затягивая на нем бинт зубами, другой рукой держал остатки разбитого тремя ядрами штурвала, а третьей рукой размахивал шпагой и вдохновлял матросов своим примером. Датчане впали в шок еще раз. Особенно, когда пообещал им «Ничего! Скоро адмирал сюда доберется и …». Конечно, пришлось вставлять в эпическое полотно «Как Памбург шведские линкоры шпагой порубал» и правдивые картинки, которые, как не странно, смотрелись на основном фоне чистым вымыслом. Вот и говори людям правду. Политических дебатов датчане по-прежнему избегали.

109